Как Рыкала в дураках остался — третья история второго цикла «Новые приключения кота Мяунжика Враузера». Перед прочтением рекомендуется ознакомится с первой и второй историями цикла.
Читать!
Ранне-летний вечерок, шум во дворе… Это местные котята, как всегда, собираются, чтобы послушать историй бывалого кота Мяунжика Враузера, который, кстати, только что пришёл.
— Здоров, Мяунжик! Будешь…
— Рассказывать? — предугадал кот поставленный ему вопрос. — Конечно же, буду! Слушайте!
Как Рыкала в дураках остался
Итак, в прошлый раз я поведал вам, как мне удалось переманить на свою сторону одного из подельников собачьего главаря — Бобика-террориста, тем самым весьма напакостив Рыкале и заручившись снайперской поддержкой в предстоящем сражении против разбушевавшейся собачьей шайки. Рыкала же после такого происшествия да из-за своей скупости насилу сумел договориться со своими собаками, и то, лишь отвалив им приличные деньги и убедив хоть и сражаться с нами, но только не покидая конуры. А мы вместе с собранным накануне мною отрядом котов тем временем уже почти всё подготовили для наступления на хулиганский рассадник — Рыкалину конуру, и только делали последние штрихи в плане нападения и в конструкции изготовленного ночью переносного щита, призванного прикрыть нас от собачьих пуль.
Когда всё было сделано, я, как и вчера, построил котов перед входом в Кошачий Научно-Исследовательский Институт, чтобы ещё раз осмотреть всех и отдать приказы. Отличием от вчерашнего построения было только наличие Бобика-террориста, прибывшего по условию договора, да щита-мантелета, вынесенного из здания института наружу. Все бойцы отлично знали свои места и хорошо выполняли команды, так что осматривать мне было нужно не столько сам отряд, сколько наше ноу-хау в виде щита. Под открытым небом щит выглядел ещё внушительнее, чем в помещении, казалось даже, что он и не мог уместиться в здании; правильно Гроза Крыс сравнил его с передвижной стеной: когда псы увидят движущееся на них вот это вот, они иначе наш щит описать и не смогут.
— Значит так, коты, тактику нашу вы помните: дюжина бойцов под прикрытием щита идёт на конуру в лоб, все остальные вместе с Бобиком прячутся в кустах сбоку, поддерживая нас фланговым огнём. Все, кого ранят, должны уходить (или, в крайнем случае, переноситься) в зад отряда, щит обеспечит прикрытие для сего манёвра. Бобик, Рекс и остальные, атакующие сбоку, выйдите вперёд.
Названные солдаты сделали пару шагов ко мне. Я велел им отправляться в сторону собачьей конуры и занимать позиции, причём посоветовал идти другими улицами, чем собирался двигать основной отряд, чтобы часом не привлечь к себе лишнего внимания Рыкалиной банды и не сорвать неожиданность операции. Когда они бы пришли на место, то должны были связаться со мной по котобильнику — так бы мы согласовали наши действия. Отправив боковой отряд, я скомандовал и основному пресловутое «Шагом марш!» и повёл котов на великое дело.
Часам к девяти утра мы уже были на позициях, и все только и ждали, когда начнётся операция. Поглядев издалека на подлежащую штурму конуру и убедившись в благоприятности всех обстоятельств, я велел наступать, собственнолапно начав продвигать щит в сторону собачьего рассадника.
Вот раздался выстрел сбоку: это, очевидно, стрелял Бобик-террорист. Собачья конура пришла в движение, и хотя пока ещё было сложно увидеть, что же именно происходило внутри, можно было предположить, как псины оказались вынуждены резко прекратить своё утреннее безделье и хватать «стволы». Наконец, в окнах стали появляться вооружённые псы, присматривавшиеся к идущему на них отряду и, кажется, открывавшие пасть от страха и удивления, едва лишь заметив наш мантелет. Вон где-то промелькнула морда Рыкалы, казалось, даже более испуганная, чем у остальных собак. Мы приблизились на расстояние чуть меньше пистолетного выстрела, и я жестом велел остановиться всем и сам остановился, закрепив на земле щит: с такой позиции стрелять было лучше всего, а кроме того, можно было не опасаться, что псы незаметно выберутся из логова и зайдут на нас с фланга.
Началась перестрелка, по звукам более походившая на тировую стрельбу: собачьи пули колошматили об нашу деревянную «стену», лишь чуток оставляя в ней углубления, а мы норовили попасть по псам, то и дело высовывавшимся в окна, но чаще попадали по стенам конуры. Конечно, мы не постоянно мазали, но расход патронов в отношении к количеству попаданий был велик, то ли из-за не идеального удобства прицеливания через дырки-бойницы, то ли из-за эффективности собачьих укреплений, так что поддержка снайперского бокового отряда очень играла нам на лапу. Весь огонь псов отвлекался на наш щит, который пробить пока собакам не удалось, местоположение же нашей группки поддержки псины определить не могли, видимо, Бобик с котами хорошо спрятался. Хоть мантелет и держал прямые удары, несколько раз шальные собачьи пули угождали прямо в проделанные в нём бойницы, из-за чего три или четыре кота были ранены в лапы. Как мы и договаривались предварительно, наши раненные уходили в зад отряда, Рыкала же такой тактикой похвастаться не мог: судя по всему, его подраненные псы только и делали, что ругались, продолжая стоять на позициях и из-за повреждений сильно теряя в меткости. Но вот в окне конуры вновь появился сам её хозяин, на этот раз со сварганенным непонятно когда и непонятно из чего пулемётом. Он принялся строчить по нашему щиту, причём прямо по бойницам, так что нам пришлось временно прекратить стрельбу и пригнуться, чтобы не словить свинца. Тут вдруг зазвонил мой котобильник, и я услышал в нём голос Бобика-террориста:
— Эй, это там Рыкала так фигачит?
— Он самый. Слегка мешает нам, подсобишь?
— С превеликой радостью! Сейчас покажу этой жабе, кого он недавно надул!
Сеанс котобильной связи завершился, а через пару секунд завершилась и пулемётная стрекотня: Бобик-снайпер, видимо, зарядил главарю пулю прямо в жавшую на спусковой крючок лапу, отчего Рыкала враз выпустил оружие и принялся, как ненормальный, со всей силы трясти своей повреждённой конечностью, а после скрылся в глубинах конуры.
Пока мы прятались от пулемётного огня, решили провести небольшие подсчёты. Среди нас тяжелораненных не было, так, на всех только три раны в лапу и одна в плечо, а у собак, скорее всего, покоцан был каждый второй. Судя по истраченным магазинам, мы с псами успели обменяться почти пятьюдесятью залпами, а в запасе у нас оставалось ещё по два магазина на каждого. Дальше следовало вести огонь аккуратнее, чтобы не остаться без боезапаса, либо же прекращать обстрел и идти непосредственно на штурм, что было пока ещё рискованно. Мантелет наш был уже почти полностью покрыт «рельефом» от угодивших в него пуль, но держался, сквозные дыры были только три, и те на краях. Итак, мы заметно поуменьшили темп стрельбы, тщательно целясь и делая промежутки между выстрелами, чтобы не уводило лапы пусть и небольшой, но всё же существующей отдачей. Псы же отстреливались так же, как и раньше, что вкупе с заметно большей скорострельностью у их автоматов привело к тому, что по крайней мере треть псов осталась без боезапаса, в то время как у нас оставалось ещё по целому магазину, плюс ещё несколько гранат, для метания которых следовало подойти ближе. Снайперский огонь тоже слегка притих, видимо, Бобик-террорист также стал экономить патроны, но у котов, находящихся рядом с ним, наверняка ещё были почти полные пистолетные боекомплекты.
Было принято решение начинать непосредственно штурм, поэтому я стал придвигать щит максимально близко к конуре — всё равно фланговую контратаку псы предпринимать и не думали. Увидев приближение подвижной «стены», собаки засуетились и наконец-то поменяли стрелков у окон. С ближнего расстояния собачьи пули несколько раз попали в одно и то же место, и в результате посреди нашего всё это время прикрывавшего нас щита образовалась дырка размерами чуть меньше средней. Пришлось отряду слегка расступиться, дабы не подставляться. Вот в сторону конуры полетела граната, не залетевшая вовнутрь, но наделавшая немало шумихи среди собачьего воинства: псы заметушились и поспешили отойти от мест, в которые взрывчатка могла угодить. Вот полетела вторая граната, на этот раз уже залетевшая в окно и сдетонировавшая где-то около него. Тут вновь раздался звонок котобильника, на этот раз говорил Рекс, находившийся на боковой позиции рядом с Бобиком:
— Тут с двадцать раненых псов вышли через задний ход и пытаются уйти в подвал. Что делать?
— Рыкала не с ними? Пусть уходят, нам же лучше. Слушай, у вас патроны остались?
— Истратили с половину боезапаса, кроме Террориста — тот почти всё выстрелял.
— Отлично. Как уйдут те двадцать псов, в конуре не больше десятка останется — можно будет штурмовать. Ждите команды.
— Ясно.
К собакам были отправлены все оставшиеся гранаты, одна из которых успешно вынесла дверь, и после этого я скомандовал наступать. Раненые должны были оставаться за щитом, остальные же вместе со мной и с котами бокового отряда помчались ко входам в конуру: к только что открывшемуся переднему и к заднему. Встречных нам выстрелов не было, видимо, собаки ожидали новых гранат и лежали на полу в безопасных закутках. Тем не менее, когда мой отряд вломился внутрь собачьего логова, псы вдруг подскочили и, хаотично паля в нашу сторону, метнулись к заднему ходу. Боковой отряд в это время был всего лишь в десятке метров от заднего выхода, но не блокировал его, и поэтому семеро убегавших псов вместе с главарём промчались прямо у него под носом, отчего коты опешили и не смогли остановить беглецов. Собаки скрылись из виду, а мы лишь развели лапами, хотя, впрочем, ловить псов было необязательно: после сокрушительного разгрома и без базы Рыкала вряд ли бы мог представлять угрозу. Захватив конуру, мы принялись искать, что полезного собаки могли тут оставить, и вскоре добыли охапку различного оружия, правда, почти без боеприпасов, даже пулемёт, из которого Рыкала строчил, а также обнаружили сундук, наполовину забитый собаксами.
А Рыкала с псами тем временем ушёл в укромный проулок, где остановился перевести дух и принялся ругаться с подельниками:
— Вы, идиоты, проиграли сражение! Фиг вам за это, а не восемьсот собаксов!
— А мы к Злючке уйдём!
— Ха-ха-ха, дзуськи[1]! Я ему сказал, что вы лентяи и бойцы никудышные! Он вас ни за что не примет!
— Тогда… тогда мы котам сдадимся!
— Вам будет плохо у них.
— Ну и пусть! Не хуже, чем у тебя.
Бывшые Рыкалины подельники явились к нам, как раз когда мы были заняты опечатыванием конуры, чем немало нас удивили:
— Рыкала нас всех надул! Хотим найти нормальную работу, где платят по трудам!
— Ого! Ну, вообще-то, вам всем тюрьма светит, но раз уж вас так тянет работать…
— Да-да! Мы не хотим околачиваться за решёткой, от нас городу может быть польза!
— Что ж, и вправду. Драться вы уже наверняка не хотите и вряд ли захотите снова, так что поработаете всем на пользу. Вот, например, уборщиков в городе маловато, так можете с лёгкостью устроиться. Я сообщу мэру, что вы готовы работать за соответственную плату вместо статичного пребывания в тюрьме.
— Убирать город? А что получше?
— Ишь ты, «получше»! Хотя, кое-кто из вас может стать, хм… ну, скажем, бизнес-догами. Заниматься поставками товаров в город и продажей их населению. Можете сходить к Бобику-затулянту, он вам объяснит, что да к чему в подобном деле.
— Ура! Это нам подходит.
Тут вдруг раздался крик из подвала, исходящий от спрятавшихся там псов, о которых мы успешно забыли:
— И мы! Мы тоже хотим работать!
— Вылезайте, тоже найдём вам занятие…
А в очередной раз оплошавшийся экс-главарь Рыкала сидел один в проулке и размышлял, попутно всё проклиная:
«Сто дохлых крыс! Вернее, живых котов! И чё только меня с теми котами драться попёрло? Надо было побольше сил накопить и не пакостить по мелкому, а сразу на дурацкий КотНИИ пойти! Эх, а в итоге я остался без конуры… Придётся теперь к Злючке устраиваться, жить-то стало негде! И всё-таки зря я псам платил скупо, может, сражались бы лучше… Чтобы иметь успех, не надо жлобиться!»
— Вот и конец рассказа.
— У, так интересно!
— Может, расскажешь что-то ещё?
— Ну хоть ма-а-аленькую историечку!
— Нет-нет, уж извините, но мне надо идти. До завтра!
— Пока, Мяунжик!
Сноски
- ↑ Дзуськи — дудки, фигушки (укр.)
